Чай
варкын?
Ко дню
геолога.
На берегу ручья Промежуточный стоит будка геологов, ведущих разведку золотой россыпи. Для работы используется старый проверенный способ – шурфовка. На дне шурфа вручную выдалбливается углубление. Из лежащего в будке ящика достают патрон аммонита, капсюль с отрезком бикфордового шнура. После взрыва породу из шурфа извлекают и укладывают в кучки рядом с шурфом. И так день за днем, неделя за неделей. Надо торопиться. Скоро начнет таять снег. Апрель на исходе. А работы еще много.
Теплым солнечным утром к будке на
снегоступах подбегает чукча. Ищет отбившихся от стада оленей.
-Эттик!
-Привет. Чай варкын?
-Однако, буду! С сахаром!
Пока порция воды с ледовой крошкой, зачерпнутая в котелок ведром из проруби, превращается в жидкость для приготовления интернационального средства поддержания тонуса, гость рассказывает пыныль. Основная новость - в небе летал космонавт.
Разведчики эту новость слышат впервые. Многое из рассказа не понятно даже самому рассказчику. Поэтому, после короткой дискуссии, хозяева решают, что для того, чтобы разобраться в этом событии, требуется применение напитка более крепкого, чем чай, и достают заначку – заполненную уже почти до верха трехлитровую банку с первачом. Огненную воду готовили к первомайскому празднику. Закипевшая в котелке вода охлаждается снегом, открываются консервные банки с колбасным фаршем и килькой в томатном соусе. Процесс осознания неведомого пошел…
К вечеру следующего дня хозяева просыпаются и выходят на улицу. Головы болят. Свежую бражку не поставили, а в банке пусто. Чукчи нет, да и был ли он вообще, не очень понятно. На улице ветрено. В валенок, брошенный у входа в будку, зачем-то лезет евражка.
Там ее и поймали. Зачем поймали – не понятно. Но надо что-то такое сделать, чтобы из бодуна выйти. Придумали. Привязали к спине патрон аммонита, подсоединили средства взрывания и подожгли шнур. Отпустили бедолагу, и смотрят, что же она будет дальше делать.
А евражка нырнула под будку и выходить оттуда не собирается.
Чтобы спасти будку, попытались прогнать шахидку палкой. Но она забилась в щель еще глубже. А шнур бикфордов короткий и уже самим спасаться пора. Отбежали метров на десять, залегли. Рвануло. Будка начала гореть. Кинулись тушить. Двери заклинило. Пока лом искали - будка разгорелась. Древесина за зиму просохла и на легком ветру горит хорошо. Огонь добрался до ящика с капсюлями. Шарахнуло. Вспомнили о ящике с взрывчаткой, и рванули подальше от пожара в тундру. Но взрыва аммонита не произошло. Без детонаторов аммонит в огне просто сгорает. Хотя большой радости от этого тоже не испытали.
Через час на месте будки остались куча углей, остовы трех железных коек, печка, сваренная из половины бочки от солярки, и еще какие-то железки.
Протрезвевшие погорельцы, собрали остатки спецовок, вывешенных для просушки, и, проклиная ловца овражки, изобретателей капсюлей и создателей спутников, побрели в поселок.
К вечеру следующего дня обгоревшая троица, пугая встречных своим видом,
падая с ног от усталости и голода, прибыла в контору разведучастка.
Партийная
солидарность
В 1961 году Быстрый был прииском. Это позже его сделали еще одним участком «Комсомольского». Главным инженером прииска «Быстрый» назначили Домбровского Германа Альбертовича. Прииск только что организовался и дела шли плохо. Еле еле удалось Домбровскому вырваться в отпуск. И вот однажды директор прииска Марат Сараев получает от Домбровского телеграмму: «Лежу в теплой воде, пью холодное пиво и болею за выполнение плана».
Сараев эту телеграмму показал главному инженеру ЧЧГПУ, старому
дальстроевцу Бейлину И.Л. А тот (без всякого на то разрешения автора текста)
обнародовал телеграмму, зачитав ее с трибуны районной партийной конференции.
Вот, мол, как относятся к производству некоторые главные инженеры.
О вреде ночных проверок
(из рассказов В.Полезина)
Лето 1960 года. Как-то раз Скуняев Г.И., бывший в этот момент директором прииска, решил ночью проверить работу 1 участка. Подъехал он на «бобике» к нашей будке, а мы в это время «врезали». Тут по малой нужде вышел из будки Соболев. Смотрит – «бобик» подъезжает и у будки останавливается. Вот хорошо, думает Соболев. Не нужно далеко идти. Спрячусь от ветра за машину. Подошел к колесу и нужду свою справляет…
Скуняев дверцу открыл и орет на него, руками машет… А Соболев говорит ему громким шепотом: «Тихо, папаша…». Заправился и ушел обратно в будку, и дверь на крючок. Пьяный, пьяный, а догадался, что надо сделать. Закрылся. И на стук не открывал. Плюнул Скуняев на проверку и поехал обратно в поселок.
После этого по прииску долго ходила
присказка о вреде ночных проверок.
На ШОФ и не такое
бывало!
История эта вспомнилась ее
участнице в связи с появлением на форуме байки «Гринпис отдыхает». Текст прислан
самозванцу-редактору в личку для редактирования и публикации. Автор текста – она
же участник этой истории, «из скромности» просила ее имя не
упоминать.
Было это осенью 1963 года. После разгрома ШОФ, который учинили поселковые «чингачгуки» весной, начальство особенно тщательно готовило здание к новому промывочному сезону. Начали с консервации на зиму. Собрали бригаду из сотрудников ШОФ. Все женщины. В начальники дали молодого симпатичного мастера. Он, кажется, на 1 участке летом работал. И дали команду сделать зачистку.
Вымели полы. Столы, где золотинки от шлихов отделяют, сапожными щетками вычистили. Собрали в поддоны все, что блестело на резиновых ковриках и в щелях на вибростолах. Осталась нетронутой бочка с отходами, которая стояла рядом с ртутной ловушкой. В эту бочку скатывается все, что не задержалось на последнем вибростоле. Вода дальше через ртутную ловушку проходит.
Бочка с вырезанным верхом чистая такая, синяя, стояла до краев заполненная водой и всякими мелкими камешками и песчинками. Так как вместе со смытой с последнего коврика пустой породой в бочку попадали и довольно крупные золотинки, эфиля тоже нужно было пересыпать в поддоны. Оставили ее напоследок. И зря. К окончанию работ похолодало. Градусов 10-15 мороза. Тут вспомнили про бочку – вдруг вода замерзнет и ее разорвет. Точно. Замерзла. И весьма основательно. Но не разорвало.
Посоображали и решили, для того, чтобы по замороженным эфилям ломиком не стучать, надо воду растопить. Насобирали дров. Разожгли костер. Поставили на него бочку. Подлили еще солярки в костер, и пошли обедать. Мастер в столовую, а мы в магазин и по домам. И поесть надо успеть, и ужин приготовить.
Выхожу из магазина – тогда он один был. Вход со стороны площади, где потом клуб новый построили. Вдруг слышу на ШОФ взрыв. Мастер из столовки вылетает и бегом на фабрику. Я за ним. Прибегаем во двор. Костер весь раскидало. У забора валяется оторванное закопченное дно бочки. На дворе фабрики нет ни бочки, ни ее содержимого!
Решили, что взрывом бочку выкинуло за забор. Пошли искать. Метрах в тридцати за забором валялась пустая бочка без дна. А содержимое было аккуратно разбросано небольшими кучками на всей дистанции от забора до места, куда бочка упала.
Постояли, порадовались, что никого не убило. Потом мастер и говорит: «Ну и, бог с ними, эфилями. Собирать не будем. Только не болтайте про это». Потом подумал еще и говорит: «Еще 140 лет назад Стефенсон знал, что без предохранительного клапана паровым котлом пользоваться нельзя. Рванет. А мы, болваны, воду у дна бочки испарили, а эфиля замерзли и пар не выпускают. Вот и рвануло!»
Вот, что значит сила пара – а то – «Паровоз, прошлый век…». А тут вон как шарахнуло
Байка об открытии олова на
Валькумее
Летом 1960 года мои родители и семья Уваровых приехали из Забайкалья на Валькумей. Первое время мы жили в мужском общежитии на нижнем поселке. Отцы наши работали на шахте, а свободное время проводили на бухте - ловили неводом рыбу. Я с удовольствием участвовал в этом увлекательном мероприятии.
Однажды я обратил внимание, что к основанию насыпи, которая начиналась у старой заброшенной штольни, из моря, как 30 витязей в сказке Пушкина, попарно «выходят» старые металлические столбики. Я заинтересовался этим непонятным мне сооружением. На вопрос «Что это такое?» один из рыбаков рассказал, что в начале 20-х годов здесь добывал оловянную руду один ловкий американец. А на стойках у него был закреплен транспортер, по которому он руду грузил в стоящую на глубокой воде баржу.
Историю эту я быстро забыл. Надолго запомнились эпизоды удачных рыбалок, когда в невод, заведенный длинным шестом в воду, попадала не только «трава морская». Снова я вспомнил об этом разговоре сейчас. Собирая сведения для рассказика «Они были первыми», в воспоминаниях Г.Б.Жилинского «Следы на земле» (Магаданское книжное издательство,1975г.) прочитал, что открытие оловянной руды на Валькумее совершил в конце 30-х (!?) годов М.И. Рохлин, обнаруживший несколько кристаллов касситерита в пробе, взятой из осыпи на берегу Чаунской бухты у мыса Валькумей.
А как же история о предприимчивом американце, занимавшемся расхищением богатств Чукотских недр за 15 лет до их открытия?
Часть
первая.
От первой пробы к
золотодобывающему участку
Этот рассказ посвящается геологам Чаунского РайГРУ а также всем геологам нашей страны, профессиональный праздник которых в этом году мы будем отмечать 4 апреля.
Как учили нас на уроках обществоведения в школе №3 прииска Комсомольский, каждое заслуживающее внимания историческое событие должно иметь три источника и состоять из трех частей.
Источниками этого небольшого рассказа стали воспоминания Германа Борисовича Жилинского «Следы на Земле» (Магаданское книжное издательство, 1975 г.), Николая Ильича Чемоданова «В двух шагах от Северного полюса. Записки геолога» (Магаданское книжное издательство, 1968 г) и Григория Матвеевича Тараева (рукопись выступления, сделанного на торжественном собрании в честь 15-летия прииска).
История появления на карте Чукотки прииска, получившего наименование «Комсомольский», начинается в 1940 году, когда во время проведения рекогносцировочных работ Рахмет Махмутович Даутов обнаружил, что несколько проб, взятых в рыхлых отложениях среднего течения реки Ичувеем, показывают промышленное содержание золота. В 1941 году прораб-поисковик К.П.Ермолаев зафиксировал повышенную золотоносность долины ключа Утро (верховье реки Млелювеем). Одновременно рекогносцировочная партия, возглавляемая Г.Б.Жилинским, обнаружила высокое содержание золота в пробах, взятых в долине ключа имени Марины Расковой, левого истока реки Нанаваам. По результатам экспедиции 1942 года Г.Б.Жилинский рекомендовал эту россыпь для проведения поисково-разведочных работ. А в 1946 году территориальная комиссия по запасам на основании данных разведочных работ, проведенных в этом районе (начальник партии П.С.Иванов, старший геолог Г.Б.Жилинский), утвердила запасы этого месторождения для промышленной разработки. В общем, за время проведения разведочных работ было намыто в виде проб около килограмма золота. Первый килограмм золота Чаун-Чукотки.
Следующий этап истории открытия золота на западе Чукотки связан с именем Н.И.Чемоданова, назначенным в 1949 году заместителем главного геолога Чаунской РайГРУ. В этом году руководство Дальстроя, наконец, решило заняться поисками золота в оловодобывающем районе. Наиболее привлекательной с точки зрения близости к промышленно освоенным местам была долина реки Ичувеем. Туда и была направлена рекогносцировочная партия, возглавляемая Василием Алексеевичем Китаевым. В нескольких пробах, взятых его партией в долине Среднего Ичувеема, было обнаружено промышленное содержание золота.
В 1950 году Алексей Константинович Власенко, прораб поисковой партии Юрия Петровича Храмченко, намыл первый килограмм золота из россыпи, расположенной в верхнем течении реки Средний Ичувеем.
Разведочные работы, выполненные в этом районе, позволили Чаунской РайГРУ в 1954 году сдать обнаруженную россыпь реки Средний Ичувеем Государственной комиссии по запасам.
Между тем планы по добыче касситерита для ЧЧГПУ снижались. Отрицательную роль в этом сыграл Китай, предложивший продавать нашей стране олово по ценам, ниже себестоимости олова, получаемого из месторождений Чукотки. Особенно могли пострадать от этого работники приисков «Красноармейский» и «Южный». В 1956 году прииск «Южный» был ликвидирован и превращен в участок «Красноармейского». Готовилась ликвидация прииска «Куйвеемкай».
В марте 1957 года в Певек приехал 1 заместитель Магаданского СНХ Валентин Платонович Березин, который был кандидатом в депутаты областного совета по Красноармейскому избирательному округу. Во время беседы с руководством прииска он предложил организовать на Среднем Ичувееме участок по добыче золота.
В Дальстрое «предложения» руководителей было принято выполнять быстро и беспрекословно (лозунг Дальстроя «Умри, но сделай» еще никто не забыл). Поэтому уже в конце марта из «Красноармейского» на Средний Ичувеем была организована поездка руководителей прииска, ЧЧГПУ и Чаунской РайГРУ.
В воспоминаниях Н.И.Чемоданова и Г.М.Тараева названы разные фамилии участников этой экспедиции.
Соберем их вместе (если кто-то имеет более точный список – не стесняйтесь, уточняйте). (Сокращение (Ч) соответствует списку из книги Н.И.Чемоданова, а (Т) – тексту речи Г.М.Тараева).
Итак, на место будущего золотодобывающего участка отправились:
- директор прииска «Красноармейский» Муляр Лаврентий Михайлович (Ч, Т);
- заместитель директора ЧЧГПУ Тараев Григорий Матвеевич (Ч, Т);
- главный инженер прииска «Красноармейский» Россов Д ? (Т);
- начальник участка «Южный» Шорохов Александр Александрович (Ч)
- секретарь партийной организации прииска «Красноармейский» Базарный А.? (Т);
-начальник Чаунского РайГРУ Чудесов Владимир Михайлович (Т);
- главный геолог Чаунского РайГРУ Чемоданов Николай Ильич (Ч);
- главный геолог прииска «Красноармейский» Фомин ? ? (Т).
По дороге экспедиция прихватила с собой Ивана Кирилловича Чмиля, геологоразведочная партия которого располагалась в среднем течении реки Ичувеем, немного ниже впадения в неё ручья Каатырь.
Местом расположения будущего золотодобывающего участка экспедиция выбрала 172 разведочную линию на россыпи реки Средний Ичувеем (будущий первый участок нового прииска).
17 июня на Средний Ичувеем из «Красноармейского» отбыли три бульдозера. Сидящую на волокушах команду из 17 человек, руководимую Николаем Сергеевичем Левиным, транспортировали бульдозеристы Николай Хрусталев, Владимир Векшанов, Владимир Ребров и Владимир Кучер. В составе команды были начальник нового участка Анатолий Владимирович Селиванов, геолог Николай Петрович Любушин, горный мастер Примчук Иван Дмитриевич и еще 9 человек.
Ход работ по созданию участка в августе 1957 года проверяли Л.М.Муляр, Г.М.Тараев, А.И. Никифоров (маркшейдер прииска) и инженер аэропорта по летной части Брагин. Они нашли площадку для строительства аэродрома, осмотрели подготовленный к промывке полигон и увезли с собой полтора пуда первого полупромышленным способом добытого на Среднем Ичувееме золота
Часть вторая.
От участка к прииску
Для организации работы золотодобывающего участка на прииске Красноармейский за зиму 1957-1958 годов было построено и вывезено на Ичувеем около двух десятков передвижных домиков (жители этих домиков называли их просто – будка). Подготовлено 4 дизеля с электрогенераторами, токарный и сверлильный станки, два сварочных аппарата. С наступлением заморозков все оборудование по зимнику вывезли на участок. Собрали электростанцию, механическую мастерскую и смонтировали двухскруберный промприбор.
Промывочный сезон 1958 года оправдал надежды многих участников этих событий. Горняки за короткое чукотское лето добыли 1500 кг золота (что оказалось в 4 раза больше первоначально планируемого количества), руководство Магаданского совнархоза получило основания для принятия решения об организации на базе Ичувеемской россыпи первого на Чукотке золотодобывающего прииска, а группа геологов и горняков, участвовавших в открытии и освоении этого месторождения, в 1964 году была награждена Ленинской премией. В составе авторского коллектива, получившего Ленинскую премию за открытие золотых россыпей на северо-западе Чукотки, были Н.И.Чемоданов, И.Е.Драбкин, В.А.Китаев, В.П. Березин, Д.Ф.Егоров, С.М.Абаев, К.И.Иванов, В.Ф.Логинов. К этому времени один из первооткрывателей – Г.Б.Жилинский, уже стал лауреатом Ленинской премии 1958 года «За составление металлогенических карт Центрального Казахстана», и, видимо, поэтому в коллективе награжденных за открытие чукотского золота его не оказалось (Ленинская премия это Вам не Нобелевка, два раза одному человеку не давали!).
Одновременно велись изыскательские работы по проектированию ЛЭП, автодороги и будущего поселка. Планировалось, что жить в центральном поселке будет две тысячи человек.
Первые рабочие и специалисты прибыли на Ичувеемское россыпное месторождение из Красноармейского. Но для быстрой организации прииска было нужно много «кадров». И, как было принято в те годы, был объявлен комсомольский призыв. 26 октября 1958 года газета «Магаданский комсомолец» открылась передовицей «На новый прииск – волевых, трудолюбивых! К 15 ноября 200 лучших комсомольцев и молодых рабочих должны быть готовы к отъезду на Чукотку!».
Автор «Территории» геолог О.М.Куваев, приехавший в 1958 году в Певек после окончания Московского геологоразведочного института, видел с каким воодушевлением отправлялись на строительство нового прииска «кадры», прибывшие на работу по комсомольскому призыву. Текст этого романа густо пропитан энтузиазмом того времени.
Зимой 1958 года на строительство нового прииска из Красноармейского переехали Н.Ф.Новиков, К.В.Шикалов, А.И.Остапенко, Г.Мисюрьев, И.Могильный, Милицын, Горшков, Н.Хрусталев, В.Кучер, Бабкин, Каузов, По путевкам комсомола приехали Петр Гордеев, Василий Гоц, Владимир Новицкий, Петр Деликатный, Владимир Блехарский, Леонид Дорнер, Владимир Полезин, Константин Туманов, Слава Синица, Карл Подкалн, Иван Ганага, Валентин Ушаков, Алексей Чмутин, Владимир Абрамов, Рита Ланцова, Зина Страхолис (Козлова) …
За зиму 1958-1959 года от Южного до центрального поселка будущего прииска протянули ЛЭП. Работами по созданию ЛЭП руководил зам.директора прииска Красноармейский Н.С.Левин. Изготовлением опор для ЛЭП занимались бригады, которые возглавляли П.Гордеев и В.Гоц. Развозили столбы по трассе и устанавливали их бульдозеристы В.Козлов, В.Соколов, В.Векшанов, В.Ребров. Г.Таболов, В.Желтов, эксковаторщик К.Шикалов. Установкой опор руководил В.Дядиченко. Последнюю опору у подстанции на Каатыре установили 25 апреля. В мае натянули провода. А 3 июня по ЛЭП из Певека был пущен ток.
К началу промсезона 1959 года было организовано уже два производственных участка, на которых установили 10 промприборов. Начальником 1 участка назначили Лебедева Николая Федоровича, начальником 2 участка – Скуняева Геннадия Ивановича.
На Каатыре построили два двухэтажных дома, столовую, два четырех квартирных дома. На Среднем Ичувееме установили около 40 будок. Вместе с родителями прибыли на новое место жительства и первые дети: Любушины Валентина и Александр, Шикалова Наташа…
(Скорость, с которой в те времена воплощались в жизнь принятые решения, поражает. Сейчас бы только на оформление различных разрешительных документов ушло несколько лет!!!).
12 июня 1959 года Г.И.Тараев, который в этот момент в связи с отпуском Л.М.Муляра исполнял обязанности директора прииска Красноармейский, получил от В.П.Березина из Магадана телефонограмму, в которой сообщалось, что 11 июня Магаданский совнархоз принял решение на базе двух золотодобывающих участков организовать новый прииск, которому, по ходатайству обкома комсомола, дано название «Комсомольский».
История первого на Чукотке золотодобывающего прииска началась 11 июня 1959 года.
Они были первыми:
Руководители коллектива, основавшего прииск: Тараев Григорий Матвеевич, Муляр Лаврентий Михайлович.
- первый директор прииска –; Скуняев Геннадий Иванович;
- первый главный инженер – Лебедев Николай Федорович;
- первый секретарь партийного комитета – Каиров Геннадий Бекович;
- первый секретарь комитета комсомола – Василий Новицкий;
- первый председатель поссовета Кузнецова Галина Михайловна;
- первый председатель профкома – Виктор Ушаков;
- первый директор школы – Артеева Александра Константиновна.
Если честно, то я бы с огромным удовольствием перечислил всех первооткрывателей прииска, но для этого, по крайней мере, необходимо иметь учетные данные отдела кадров 1959 года.